Колгушкина Н.В.
Измаил Иванович имел широкий круг общения и большую дружную семью. Он
очень сожалел, что насыщенная общественная работа и преподавательская
деятельность долгое время не позволяли ему посетить Срезнево. И только в
последние годы жизни его мечта о встрече с родными местами своих
предков осуществилась.
В августе 1877 года, возвращаясь из Казани, он на пароходе по Оке с
двумя сыновьями приплыл в родовое село в тихом уголке Рязанщины. Встреча
с родными местами и родственниками стала радостным событием в жизни
ученого, душевно согревавшим его в последние годы земного бытия
(скончался И.И. Срезневский в 1880 году в Петербурге).
Впервые публикуемые послания, написанные им Василию Григорьевичу
Катинскому, последнему из рода священнослужителей Покровской церкви села
Срезнева, прослеживают родственную духовную связь нескольких поколений
Срезневских. Василий Григорьевич был племянником Измаила Ивановича,
сыном его двоюродной сестры Марии (по мужу Катинской) [4], отец которой
Иоаким Евсеевич состоял управляющим Покровской церкви [5].
Эта переписка с иной, "домашней стороны", представляет нам крупного
ученого, путешественника и незаурядного человека, истинного гражданина,
заботливого и простого в родственной дружбе, любящего, счастливого в
своей большой семье. На страницах писем воссоздан облик человека с его
разнообразными интересами, научными планами, мечтами. Перед нами встает
фигура не кабинетного ученого, далекого от реальной жизни и быта, а
умелого практика, знающего толк во многих житейских делах: заботливый и
умудренный опытом советчик обнаруживает весьма успешные знания и в
фармакологии, и в архитектуре, и в строительстве. С этой точки зрения
академик И.И. Срезневский еще не представал перед современным читателем,
имеющим подчас "стандартное", книжное представление о филологах того
времени.
Письма рассказывают, как И.И. Срезневский, отец большого семейства,
дорожил своими детьми, независимо от их возраста и способностей, какие
духовные ориентиры он проповедовал, какая чистая, полная любви и
человеческого обаяния атмосфера царила в его ближнем круге. Очень важно,
что в этих письмах И.И. Срезневский показан прежде всего как прекрасный
педагог, умеющий подметить и оценить успехи каждого и радоваться им.
Несмотря на грустный тон некоторых писем, связанный с нездоровьем их
автора, ценность публикуемой мемуарной литературы исключительная: кроме
ряда лингвистических проблем, возникающих за строками
Срезневского-ученого, в этой переписке ощущается дыхание высокого духа
родственных связей, дру жественности и искренней любви, почитания
семейных начал и верность своим корням. Все это делает письма ученого
своего рода образцом педагогического и риторического мастерства и просто
книгой для "душевнополезного чтения" нынешним и будущим поколениям филологов.
/.
1. И.И. Срезневский - В.Г. Катинскому [6]
[Ижора, под Санкт-Петербуръ 3 сентября
Душевно уважаемый о. Василий Григорьевич! Вот уже четвертый день, как я и
оба мои сопутника воротились домой (на дачу в Ижору, за 18 верст за
Петербургом), вчера только смогли съездить в город, чтобы между прочим
исполнить одно из желаний наших в отношении к Срезневу, и только
сегодня улучил минутку, что хоть немногими словами известить Вас о себе и
выразить Вам и всем Вашим нашу общую сердечную признательность за
дружеский родственный прием меня с сыновьями в дорогом для меня уголке
Срезнева.
Простившись с Вами, мы провели отрезок ночи и утро на пароходе очень
покойно; не так покойно, но по счастию безо всяких приключений переехали
в Рязань, с пристани в город по отвратительной грязи; в тот же день
переехали в Москву, в ней переночевали и провели день; на третью ночь по
выезде из Срезнева поехали в Петербург, и около 2-го по полудни были
уже у себя дома.
Радость нашей семейной встречи понятна Вашему доброму сердцу. Только уже
на третий день после приезда мы с женой поехали в город для свидания с
сыном Владимиром и его семьей и для исполнения одного из желаний наших в
отношении к Вам. Вчера же должна быть готова к отправке, а сегодня и
отправлена посылка гомеопатической аптечки с лечебником на имя Любови
Семеновны [7] в Рязань. Нам хотелось, чтобы эту посылку Вы получили
поскорее и не придумали другого лучшего средства, надеясь, что ей
все-таки легче отыскать случай, чтобы посылка наша дошла до Вас верно и
скоро. Я написал ей письмо, и очень радуюсь, что смогу сегодня написать и
Вам.
Прежде всего - прошу Вас принять от всех нас за себя, за Ольгу Семеновну
[8], за матушку [9] и ее милых внучат наш родственный поцелуй и
благодарность за радушный прием меня с детьми в дорогом для нас уголке.
Не могу не вспоминать и не рассказывать о заботливости Вашей о моей
хилости и нездоровье Всеволода [10] (слава Богу, оставшемся, кажется,
без дурных последствий) без теплого чувства. Все, все надолго будет
памятно всем нам.
И святость места для сердца моего, как родины предков, отца и дядей, и
родственное влечение к вашему милому семейству, все тянет меня к
Срезневу. Так бы и поехал опять к вам, со всеми своими, если бы
как-нибудь можно было облегчить переезд из Рязани в Срезнево. Наиболее
удобен, мне кажется, он может быть в тарантасе на долгих или на почтовых
прямо из Рязани без посредства парохода. Очень жалко, что мне не
пришлось поговорить об этом в Рязани с кем-нибудь из людей опытных.
Еще раз целую всех вас за всех нас и желаю всем вам здоровья и душевного
довольства. Письмо ваше к нам пишите на Императорскую Академию Наук.
Не забывайте - преданный и любящий Измаил Срезневский.
[11] Ваши два поручения: о книге по лесоводству и планы военных действий
я еще не исполнил, потому что еще не знаю ничего подходящего. Завтра
буду в городе и постараюсь исполнить. Целую Вас и всех ваших.
Борис Срезневский [12].
Всеволод кланяется Вам; он почти здоров, немного только покашливает, но
на это не обращает никакого внимания, бегает по саду и резвится.Примите и
от меня благодарность за ласку и внимание ко всем нам Целую Вашу жену и
деток, а также и матушку. Какие вкусные пироги привезли нам от Вас.
Е. Срезневская [13].
2. И.И. Срезневский - В.Г. Катинскому
[г. Санкт-ПетербургI 23 мая 1878 г,
[...] [14] не подумайте, что мы все это время и до того ранее не
поминали Вас: с признательностью и любовью и всем семейством и вдвоем с
женою вспоминали мы и вспоминаем всех вас. Зимой и ранней осенью по
вечерам мы читали письма, которые писались мною и Борей с дороги с
разными объяснениями нашей стороны, и, разумеется, всего подробнее
припомянуто было все, что мы пережили в поездку нашу н Срезнево.
Припоминаемо было многое и потом премногое по мелочам. Нелишним сказать
будет, что жена моя, несравненная Катенька, любя щая все, что близко
моему сердцу или должно быть близко, любит всех вас, как своих близких
родных, и к самому Срезневу питает сочувствие. Покойный Миша [15],
кажется, сам рассказывал, какою она была I ним. Не могла она не
порадоваться и нашему прошлогоднему решении | заехать в Рязань, а
следовательно, и в Срезнево. Теперь она желала бы сама побывать в
Срезневе, чтобы помолиться на могиле деда с мужем и детьми с тем же
благоговением, с каким ежегодно разными обстоятельствами, вот уже
слишком 20 лет, молится на могиле матери моей, о которой одна и
заботится. И мы собираемся к Вам вместе с нею и с одной из дочерей, с
младшею, Верой [16]. Почему именно с Верой, ;> нельзя оставить без
объяснения. Нынешней зимою принялся писать, припомнилось, что и
Всеволод, как он ни мал еще, а уже много пообъездил, многое видел,
видел и то, что не видел никто кроме Бори. Все другие так же много
видели, и только Вера, после того как ребенком была в Москве, оставалась
все дома, и не видела ничего кроме Петербурга и окрестностей. Всем нам
стало ясно, что если кому ехать с папой и мамой теперь, так именно ей.
Но ехать только в Рязанское Срезнево, это мало. Вот я и придумал, что
ехать можно через Москву, из Троицы в Ростов, Ярославль, Нижний и оттуда
уже в Спасск и в Срезнево, а потом в Рязань и домой, или же начать
Рязанью и Срезневым и кончить Москвой. При том мне бы хотелось хоть
сутки остаться в Старой Рязани [17], далее в Срезневе провести хоть два
дня. Последнее обстоятельство самое тяжелое. Не могу покойно вспомнить,
как мы тогда вас стеснили, и не желал бы стеснить в другой раз. Думая
об этом, я придумал, нельзя ли бы нанять на время нашего приезда избу у кого-то из
поселян.
3. И.И. Срезневский - В.Г. Катинскому
23 июня 1878 г. Ижора у Парголова.
Сердечно, милые Василий Григорьевич, Ольга Семеновна с матушкой и с
внуками! Уже несколько недель мы собираемся в путь, и все еще не
собрались. Думали было успеть быть у Вас до 20; но это оказалось
совершенно невозможным: 17-го день мы оставили, к которому должны были
собраться все трое с некоторыми из близких знакомых и родных; и это в
самом деле сбылось; 18-го еще оставались двое - Володя со своей
Наденькой и Вяча с Ольгошею; 19-го должно быть обустройство: переставить
коробки в закутках для дороги. Если бы и пособить, то мы бы могли
20-го рано выдвинуться так, чтобы в Рязани были бы 21, а там надо
хлопотать о тарантасе.
Ко всему этому прибавилось еще и то, что я должен в Москве поработать,
или ехавши через нее домой, или возвращаясь, в Музее, и быть там тогда,
когда музейные рукописи будут доступны, а для этого знать, когда
хранитель рукописей музея может меня принять. Надобно было с ним
списаться, и вот я написал и жду ответа.
Во всяком случае мы должны постараться приехать к Вам так, чтобы
провести с Вами воскресенье, как день свободный от работы. Не ко времени
гость хуже татарина; но мы постараемся поехать с внучками, а Вера хочет
и попробовать силенки свои сгребать сено, если оно еще не будет убрано.
Лекарства почти все куплены и даже уложены в ящичек, мною самим
склеенный. Остается не забыть купить кассии (против лихорадки), бальзаму
для заживления порезов и еще чего-то, что вам нужно, не могу вспомнить.
Против расстройства желудка должны быть у Вас (мы привезем и еще) капли
валерианы, я купил. Против ушибов без поранений нужен порошок из арника
(микстуры) в большом пузырьке (мы еще привезем), разводить в воде (на
чашку капель 20).
Вы пишите, что погода у вас прекрасная. Не то мы должны сказать. Было
правда и жарко; но бывает и очень холодно, что мы протапливаем. И
ветрено, и холодно особенно здесь на даче. Хотя домик наш выстроен
порядочно, но все равно продувает. А мне, скажу, еще и нездоровится.
Сборы наши продолжаются: надобно взять с собой всего как можно меньше, а
потому и сшить, что одно могло бы заменить многое; не надо и забыть
ничего нужного... Вместе с тем мне надобно покончить кое-какие работы.
Работаю сейчас и я, и три мои дочери подключаются. Все мы и целуем всех
вас.
Любящий Вас Срезневский.
[...] [23] Посылаю кусочек вида с балкона нашей городской квартиры:
набережная, Невка с пароходами; другой берег с Английской набережной и
церковью Благовещенья, выглядывающей из-за домов. [24]
6. И.И. Срезневский - В.Г. Катинскому
[Москва] 6 июля 1878 г.
Душевно уважаемый Василий Григорьевич! Мы уже в Москве - со вчерашнего
дня, и пробудем здесь, впрочем, около недели - так что в конце той
недели, если не случится ничего особенного, увидимся с Вами. Нас
четверо: я с женой и две сестрички - Люля и Вера. Вера как главная
путешественница, Люля как хозяйка. В Рязани мы остановимся, чтобы
ознакомиться с городом, пойдем, разумеется, в монастырь, может быть, и
не один раз. Хотелось бы съездить в Солотчинский монастырь [25], где я в
прошлом году не был. <...> [26] Передайте наши поцелуи всем
Вашим. Ваш И. Срезневский.
7. И.И. Срезневский - В.Г. Катинскому
Москва. Августа 5. [1878 г.] Душевно уважаемый Василий Григорьевич!
Наконец-то мы опять в Москве (с вчерашнего вечера) и собираемся домой.
Все наше странствие совершилось благополучно. По Оке мы прибыли в
Нижний, паромом только, что, взяв билеты до Нижнего, не могли
остановиться в Павловске и осмотреть там железное производство. В Нижнем
не раз были на раскрывавшейся ярмарке, еще чаще любовались слиянием Оки
с Волгою, которого широкий разлив был перед нашими окнами. Не раз были
мы и у знаменитого фотографа Карелина [27], не говоря уже о многом
другом. Из Нижнего поехали к Владимиру и, не доезжая 10 верст,
остановились в Боголюбове, а потом 2 дня провели во Владимире, долго
могли видеть все более замечательное, между прочим, и Дмитровский собор.
Из Владимира обратно мы повернули на Шуйскую дорогу и на сутки
остановились в селе Иваново, знаменитом своими прядильными и ткацкими
фабриками и очень подробно рассмотрели одну из них, двойную, самую
огромную. Путь наш далее был на Кинешму, где мы пересели на пароход и на
нем поехали и приехали в Кострому так долго, что пообедавши успели
побывать и в Ипатьевском монастыре, и поездили по городу, а на другое
утро искали и нашли производителя особо крашеной и чистой <.. .>
[28] и взяли несколько мелочей для образца. Кстати вспомнить, что в
Нижнем мы приобрели одну из мелочей: хорошенький бурак для сохранения
варенья, которое взять с собой непременно потребовала от нас Пашенька
[29]. В другой день, спавши опять на пароходе, к вечеру мы были в
Ярославле - так что в тот же вечер погуляли по великолепному бульвару,
тянущемуся по верху прекрасного города над Волгой. Из мест, осмотренных
нами в Ярославле, самое важное было лицей, Высших наук училище, где мой
дед до 1812 года был профессором и инспектором и где я родился...
Оставивши в Ярославле все необходимое, мы поехали за Волгу, сели в один
из маленьких вагончиков узкоколейной рельсной дороги и вскачь, а иногда и
рысью понеслись в Вологду: 192 версты мы ехали 11 часов, целый день,
почти до ночи, и только уже на следующий день могли осматривать город.
Один только день и две ночи (только понеобходимости) остались мы в
Вологде, устав, однако, бродить и по случаю купили баночку варенья
каленики и для нее бурачок, а для их сохранения купили в Костроме -
лукошко, посудину, о которой прежде мы не имели никакого понятия.
Возвратясь опять в Ярославль, я посетил архиерея, осмотрел древние
рукописи архиерейского дома и пр. Выехавши поздним вечером на ночь, мы
приехали в Ростов и следующий день провели прекрасно и удачно в осмотре
города и храмов, выслушали знаменитого колокольного звона и пр., а потом
этим же вечером или лучше сказать ночью поехали в Троице Сергиевскую
Лавру, куда прибыли в 6 % утра. Одного дня было достаточно, чтобы
полюбоваться и осмотреть все более важное, и съездить к викарию и в
скит, а мне и видеться кое с кем. На другой день мы оставались в Лавре
еще полдня, и вчера к обеду поспели в Москву, в то самое помещение,
какое занимали до отъезда в Рязань и к Вам. И вчера еще и сегодня Вера с
мамашей продолжали осмотр Московских достопамятностей, и завтра
несколько часов посвятится на это. Завтра же мы хотим и выехать домой.
Там нас ждут не дождутся; да и нам хочется скорее быть вместе. Я было
думал остаться здесь по крайней мере на неделю для занятий; но даже не
нахожу сил в себе на это, да и частные обстоятельства людей, без которых
занятия не состоятся, мешают этому. Таким образом, наше путешествие
оканчивается.
Оканчивается и мой очерк Вам о нем. Прибавлю к нему, что мы часто
вспоминали и всех вас и о Срезневе и об Оке, как она у вас течет.
Поцелуйте за нас бабушку, мамашу, деток, поклонитесь всем нас помнящим, и
верьте в нашу родственную дружбу к Вам.
Я также от всей души благодарю Вас за Ваш родственный и ласковый прием,
за Ваше попечение о нас. Мы с большим удовольствием и вкусом ели хлеб,
который нам дали на дорогу - чудесный был. Сколько раз мы вспоминали
вас, я дорогой все высматривал хорошенький домик и придумывал фасад для
Вашего. Целую всех вас от мала до велика. До свидания. <...>
8. И.И. Срезневский - В.Г. Катинскому
Петербург. 4 сентября 1878 г.
Начинаю с отчета о книгах, и, прежде всего о той, которая приманила Вас к
себе своим заглавием "Практическая архитектура городских, загородных и
сельских зданий" и пр. подобных собраний жемчужин с заметками. Книга
форматом большая и красиво изданная: 42 листа картинок и чертежей и 95
страниц в два столбца пояснений. Перегляды-вать ее приятно; но для
многих и может больше для забавы - вероятно, кажется, и для тех, которые
не хотят или не умеют беречь деньги. Переглядывать внимательно в те
места, имеется в виду Вам, я остановился только на листе 24: "Сельский
дом на каменном фундаменте - одноэтажный с антресолями". Передний фасад в
3 окна; над средним окном балкончик, из-за решетки которого видна
дверь; еще выше угол двускатной крыши; с правой стороны виден бочок
крылечка с двускатной крышей; с правой видна высокая труба. Это рисунок.
План, тут же приложенный, не подводит их ни к положению трубы, ни к
крыше, ни к названию "одноэтажный с антресолями". <.. .> [30]
Примечания
1. Сотная грамота 1567 года // Писцовые книги Рязанского края XV-XVII
вв. Рязань, 1900. Т. 1. Вып. 2. С. 446.
2. Аттестат, выданный ректором Рязанской семинарии И.Е. Срезневскому.
РГАЛИ. Ф. 436. Оп. 2. Ед. хр. 216. Л. 1.
3. Аттестат об окончании с серебряной медалью Московского университета
И.Е. Срезневского. РГАЛИ. Ф. 436. On. 1. Ед. хр. 217. Л. 1.
4. Родословная Срезневских из села Срезнево. Архив Академии наук СССР.
Ф. 436. On. 1. Ед. хр. 9448. Л. 1.
5. Добролюбов И.В. Историко-статистическое описание церквей и монастырей
Рязанской епархии, ныне существующих и упраздненных, со списками их
настоятелей за XVII, XVIII и XIX столетия и библиографическими
указателями. Рязань, 1891. Т. 4. С. 335-336.
6. Письма И.И. Срезневского В.Г. Катинскому публикуются впервые по
источнику: РГАЛИ. Ф. 436. On. 1. Ед. хр. 1050. [24 лл.]. 3 сент. 1877 г.
- 8 мая 1879 г.
7. Сестра жены В.Г. Катинского, проживавшая в Рязани.
8. Жена В.Г. Катинского, проживавшая в Срезневе.
9. Теща В.Г. Катинского.
10. Младший сын И.И. Срезневского (1867-1936), историк литературы,
археограф, палеограф, библиограф, чл.-корр. АН СССР (подробнее о нем:
Императорская Публичная библиотека 1795-1917. СПб., 1995).
11. Приписка Бориса Срезневского.
12. Борис Измаилович, средний сын И.И. Срезневского (1857-1934),
известный метеоролог, профессор Юрьевского университета, декан
физико-математического факультета (подробнее о нем: Энциклопедический
словарь. СПб., ФА. Брокгауз и ИА. Ефрон, 1890-1907. Т. XXXI. С. 354).
13. Приписка жены. Екатерина Федоровна Срезневская (в девичестве Тюрина)
(1825-1912). См.: Свидетельство о браке (1844). Копия 1880 г. РГАЛИ. Ф.
436. Оп. 2. Ед. хр. 302.
14. Пропущен текст письма на л. 15.15. Двоюродный брат И.И.
Срезневского, проживавший в Срезневе.
16. Вера Измаиловна, младшая дочь И.И. Срезневского (1861-1935).
17. Место бывшей столицы Рязанского княжества. Расположено в 20 км от
Срезнева.
18. Вячеслав Измаилович (1849-1920) - второй сын И.И. Срезневского,
филолог-славист (подробнее о нем: Брокгауз - Ефрон. Там
же).
19. Ольга Измаиловна (1845-1930) - старшая дочь И.И. Срезневского,
писательница, изд. "Материалов для словаря древнерусского языка"
(подробнее об этом: Брокгауз - Ефрон. Там же).
20. Владимир Измаилович (1848-1920), старший сын И.И. Срезневского,
преподаватель русской словесности, известный статист (подробнее о нем:.
Брокгауз - Ефрон. Там же).
21. Диссертация на степень магистра Славянской филологии была защищена
В.И. Срезневским на историко-филологическом факультете СПб. университета
в 1877.
22. Профессора историко-филологического факультета Императорского
Санкт-Петербургского университета.
23. Пропущено три строчки текста письма на л. 16.
24. И.И. Срезневский снимал квартиру в 1878-1879 гг. по адресу:
Васильевский остров, 1 линия, дом 38. См.: Никитенко Г.Ю., Соболь В.Д.
Энциклопедия улиц. Василеостровский район. СПб., 2002. С. 166.
25. Солотчинский Рождества Богородицы мужской монастырь, основан в 1390
г. великой княгиней Ольгой Ивановной Рязанской, находится в 20 км от
Рязани. См.: Коновалов Д.А. Солотчинские были. М., 1971.
26. Пропущено три строки текста письма на стр. 18.
27. Андрей Осипович Карелин (1857-1906), известный нижегородский
фотохудожник, в 1869 году открыл свое фотоателье (о нем подробнее:
Российский гуманитарный энциклопедический словарь. М., 2000. Т. 2. С.
153-154). И.И. Срезневский привез коллекцию фотографий. РГАЛИ. Ф. 436.
On. 1. Ед. хр. 1942. Лл. 1-4.
28. Пропущено одно слово, написано неразборчиво.
29. Племянница И.И. Срезневского.
30. Далее пропущен текст письма (рассуждения о книгах по архитектуре). В
этом же письме помещен чертеж рукой И.И. Срезневского: два плана
построения дома на каменном фундаменте.
Публикация © Н.В. Колгушкиной,
директора Музея академика И.И. Срезневского при Рязанском
государственном университете
имени С.А. Есенина
