Я думаю, что облегченное восприятие православной веры – это лишь одна из многочисленных проблем существования христианства в современном мире.
«Облегченное Православие», на мой взгляд, – это «вера мира
сего». Если мир и соглашается сегодня говорить о Церкви и вере, то
именно в усеченном варианте, принципиально не приемля ничего более
серьезного, глубокого, сложного. Для него проявления веры сводятся к
каким-то внешним обрядам, традициям, этнографическим обычаям – ко всему
тому, что не только не является сутью веры, но и вообще довольно условно
и видоизменяемо во времени.
Эта принципиальная боязнь всего серьезного вообще характерна для
современной культуры. Человек боится остаться наедине со сложными, как
раньше называли – проклятыми вопросами, и пытается реализовать в своей
повседневной жизни такую формулу, в которой все должно быть нормально,
легко и весело.
И, конечно, подлинная вера со сложным ее содержанием, с теми
требованиями, которые она предъявляет человеку, все труднее и труднее
вписывается в победно шествующую по планете идеологию потребления,
легкой жизни.
«Православие-лайт» нужно не столько людям верующим, сколько тем,
кто называет себя таковыми при социологических опросах. Известно, что
сегодня не прекращается дискуссия, сколько же в России православных.
Одни говорят, что 80%, другие – что не более 1-5%. При таком разбросе
мнений найти истину бывает нелегко. В последнее время пытаются
подсчитывать количество верующих людей и по числу присутствующих на
Пасхальном богослужении. Недавно я прочитал, что в этом году на службе в
Пасхальную ночь в Москве было около 300 тыс. человек. Конечно, цифра
это сомнительная, хотя бы потому, что храмов в Москве не 64, как об этом
писал недавно «МК», а гораздо больше – несколько сотен. Но даже и
увеличенная в два-три раза эта цифра не отразит реальности. Например, в
наших храмах на позднюю Пасхальную литургию, которая совершается не
ночью, а днем, приходит почти столько же людей, сколько остается к концу
ночной службы. В этот день – огромное количество причастников, многие с
детьми.
Дальше происходит еще более интересное. Всю неделю – Светлую
седмицу – в храмы направляется огромный поток людей, церкви переполнены.
На подсвечниках пылают костры свечей. Все эти люди – тоже наши
прихожане, но уже те, для кого вопрос «облегченного Православия»
актуален. Как правило, именно такие люди говорят про себя: «Да, я хожу в
церковь, регулярно, почти каждый день. Вот когда на работу еду или с
работы – обязательно захожу свечку поставить». Чаще всего такие
«захожане» не интересуются ни содержанием, ни смыслом богослужения, не
участвуют в Таинствах, однако иногда заказывают требы, крестят детей,
отпевают усопших родственников. Они не пришли еще в Церковь
окончательно, но они представляют собой большую часть россиян, искренне
считающих себя верующими. Потому-то «Православие-лайт», к сожалению,
становится все более распространенным.
Другая опасность «облегченного Православия», причем, гораздо
более серьезная – уклонение в бытовой оккультизм, когда некая
декларируемая причастность к Церкви не мешает человеку обращаться к
бабкам-целительницам или относиться к святыне с магическим суеверием:
детей крестят – чтобы ночью не плакали, соборуются – чтобы спина не
болела. То есть человек преследует чисто утилитарные цели. Например,
многие священники сталкиваются с тем, что люди приходят на исповедь,
потому что их присылают бабки, «госпожи Лилианы» и прочие экстрасенсы,
обычно строго-настрого наказывая об этом не говорить. Такой утилитарный
подход в принципе свойственен современному человеку: ко всей жизни, к
общению с другими людьми он подходит прагматически. И так же он пытается
отнестись к Богу: взять то, что ему полезно, удовлетворив только свои
земные потребности.
Выход здесь только один: необходимо просвещать людей, вести
разъяснительную работу. Прежде всего, рассказывать людям, что такое
Евангелие и жизнь по нему. Хочу напомнить, что возрождение Церкви в
нашей стране после семи десятилетий гонений началось чуть более
пятнадцати лет назад. И это время по максимуму было использовано на
восстановление наших святынь, что отняло у нас много сил, средств и
энергии, которую Церковь, конечно же, должна расходовать на более важные
цели.
Необходимость православного просвещения хорошо понимают и сами
священнослужители, и враги Церкви. Именно поэтому такое ожесточенное
сопротивление вызывают все инициативы верующих, направленные, например,
на преподавание в школе основ православной культуры. Такое же
ожесточение вызывают и попытки разговора об общенациональном
православном телеканале и других серьезных медиа-проектах, связанных с
Православием. Это сопротивление не будет уменьшаться, оно будет только
возрастать. И мы должны быть к этому готовы.
Ведутся споры и о том, какая форма миссионерского просвещения
допустима, какая – нет, в связи с чем нередко упоминается имя диакона
Андрея Кураева и его опыт. Так сложилось, что мы очень близки с отцом
Андреем, издательство Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в Москве и
наше епархиальное издательство много раз издавали его книги, и
некоторые из них я даже сам редактировал. Но все же со многими его
высказываниями – проповедью вовне – я бы не согласился. Например, когда
он пытается оправдать «Гарри Поттера» или делает из фильма «Титаник»
чуть ли не пособие для начинающего христианина, – с этим я согласиться
не могу. Действительно, есть хорошие вещи в окружающем нас мире, есть
произведения искусства вполне достойные, но не надо насильно притягивать
к христианству то, что не имеет к нему отношения.
Еще один важный путь – вести социальную работу, выходить в
общество. Поле деятельности буквально перед глазами: масса людей у нас
сегодня находится за чертой бедности, нуждается в помощи. В Новом Завете
сказано, что человек должен напоить, накормить больного и нищего,
навестить сидящего в темнице. Вот по этим действиям все узнают, что мы –
ученики Христовы, и этому делу мы должны уделять все больше сил,
времени, сердечного тепла.
Мы стоим еще перед одной проблемой, которую чуткие священники
довольно остро осознают. Люди, пришедшие в Церковь в течение последних
десяти лет, воцерковившиеся, сейчас сталкиваются с тем, что им просто
нечего делать – в жизненном смысле слова. Нельзя же всех принять на
работу в церковные и книжные лавки, нельзя же вдесятером мыть пол и
чистить подсвечники. Хорошо, уже и церковь восстановили, и купола
позолотили, уже иконостасы стоят, и облачения пошили, и всех уже обучили
их шить – все это замечательно. Но дальше – нужно идти в мир, вести
социальную работу, нужно людей просвещать. Почему-то у многих Церковь
ассоциируется только с духовенством. Мы забываем, что Церковь – это все
мы, верующие люди, каждый человек. И я уверен, что для всех членов
Церкви должно найтись какое-то дело, которым можно было бы
свидетельствовать свою веру во Христа, истинность своей веры.
Пожалуйста, если Вы занятой деловой человек – пишите письма заключенным,
отвечайте на их письма. Или посылайте им посылки, или помогайте детям в
детском доме, или своим соседям. Ищите подсказку среди всех форм
общественной работы, известных как в дореволюционное время, так и в
советский период, с соответствующими поправками. Если каждый христианин
будет исполнять свой долг, Церковь исполнит свою миссию в обществе.
И все же вот о чем необходимо помнить верующему человеку. Начать
нужно с исправления себя, соблюсти некое равновесие между внутренним и
внешним деланием, потому что без внутренней работы внешняя, как правило,
не удается.
Надо постараться всей душой войти в жизнь Церкви, понять и
полюбить ее богослужение, открыть для себя мудрость и свет Православия.
Осознать, что мы единое Тело Христово: и с нашими современниками, и с
преподобными пустынниками Египта, со старцами Афона и Оптиной, со всеми
монашествующими и мирянами, которые смогли построить свою жизнь по
евангельским заповедям. Нужно постараться принять то богатейшее, ни с
чем не сравнимое наследство, которое они нам оставили – нашу веру. Став
православным по-настоящему – по духу, человек своей жизнью, без лишних
слов, будет доказывать миру истину Православия и несостоятельность
«православия-лайт».
По материалам журнала "Фома"
|